В конце 20-х годов, во времена всеобщего увлечения функционализмом, Минск стремительно начал менять свой облик. Новая эпоха жаждала утвердиться в новом стиле. Появились современные, неведомые доселе типы зданий: дома-коммуны, рабочие клубы, дома офицеров, дома специалистов, советские и большевистские учреждения. В начале 30-х, когда новая «пролетарская» культура уже плясала канкан на наследии прошлого, развернулось и строительство учреждений культуры: библиотеки, кинотеатры, народные театры. Дошла очередь до оперы и балета.

На рубеже второго и третьего десятилетий в зодчестве БССР обнаружились две наиболее отчетливые тенденции в русле так называемого нового рационального движения. Первая из них связана с принципами функционализма, точнее, таковыми, какими их представили молодые советские архитекторы. Концепции функционалистов вытекали из соображений функциональной целесообразности. Исключительно утилитарная планировка, композиция, функциональные детали очерчивались процессами жизнедеятельности, для которых предназначалось здание. Радикальный идеализм нормативного восприятия сущности был сформулирован классиком функционализма Ле Корбюзье: «Дом - машина для жизни». Именно функционалисты выступили с развернутой программой, которая социологизировала все сферы жизни. Им и принадлежит разработка тех самых новых типов социалистических зданий.

 

Проект Георгия Лаврова

Вторая тенденция - конструктивизм, который также абсолютизировал технические средства, но все же опирался на эстетику природных качеств материалов и на гармонию конструкций (такое понимание родственно готике). Деятельность советских конструктивистов, по словам их крупнейшего теоретика, писателя Третьякова, должна была «распустить в деле эстетическую эмоциональную сущность искусства». То, что было досконально и зрелищно сконструированным, было и эстетическим.

В 1928 году в Минске появился молодой малоизвестный архитектор из Москвы Георгий Лавров. Учеба в московских Высших художественно-технических мастерских сформировала его сторонником юного функционализма. Масштаб его деятельности в Беларуси трудно представить. За пять лет он построил ансамбли БГУ, Политехнического института, библиотеки имени Ленина, лаборатории и типографии АН БССР, клинический городок, общежития и корпуса Горецкой академии, кинотеатр в Орше и т.д. Ничего удивительного, что именно ему поручили проект первого в ХХ веке белорусского театра Оперы.

Театр оперы и балета в Минске. Проект. Общий вид. Конкурсный проект. 1-ая премия, 1932 год

В очередную годовщину «победы» большевиков над войсками II Речи Посполитой, 11 июля 1933 года было начато строительство театра Оперы. Место было выбрано необычное - рыночная площадь на бывшей Троицкой горе. Эта гора и до сегодняшнего дня господствует над окрестностями, а в 30-е она доминировала абсолютно над всем Минском.

Поселения на территории Троицкой горы существовали еще в ХII веке. Здесь рядом пролегал Старо-Борисовский тракт, около которого был насыпан небольшой вал - редут Святой Троицы, при котором существовала часовенка с тем же названием. Предполагают, что именно здесь стоял первый каменный Минский костел, основанный Ягайло в 1390 году. С ХVI века в панораме Троицкой горы доминировали монастыри Вознесения и Святой Троицы с церквями. Еще через два века здесь возникли католические монастыри базилианок, бонифратов, мариавиток, кармелитов и бенедиктинцев.

Театр оперы и балета в Минске. Проект Главный фасад, 1934 год

Но веяния изменились. Вместе со свертыванием белорусизации изменились и масштабы социальных преобразований. Только вставшая на ноги большевистская империя жаждала символов своей нерушимости и всеобъемлемости, которая бы достигала звезд, а не аскетического отображения реальных потребностей. 11 июня 1933 года на площади Парижской Коммуны, в день празднования освобождения города от белополяков, был заложен первый камень будущего гигантского комплекса по версии Георгия Лаврова. Но скоро от колоссального варианта Лаврова решили отказаться. Он оказался нереалистичным.

В середине 1930-х был проведен дополнительный конкурс, победителем которого стал Иосиф Лангбард, немолодой и уже известный архитектор из Ленинграда. Он был родом с Белосточчины, а получил основательное образование еще в том, в старом Петербурге. Правда, с Минском судьба связала его немного раньше. В 1929 году Лангбард выиграл Всесоюзный конкурс на проект Дома правительства. Лавров и тогда проиграл. Стройка предопределила судьбу Минска.

Театр оперы и балета в Минске. Проект. Аксонометрия, 1934 год

 Старому городу не быть! Это обстоятельство стало счастливым билетом для Лангбарда. С 1930-го года работы уже шли полным ходом, но Лангбард не спешил с полным переездом. И только после того, как логика абсурда тех лет подтолкнула к строительству второй столицы БССР, Лангбард вернулся на родину. Помимо завершения колоссального по тем временам ансамбля Дома правительства, у Лангбарда появилась новый заказ - переделать проект уже начатого театра Оперы. Лавров покинул Беларусь навсегда.

Предложение Лангбарда было уже бесконечно далеко от ясных и рациональных форм 20-х годов. Вообще, о собственно Опере тогда еще не говорили. Новый проект представлял собой дворец для «массового музыкального действия» с бесчисленным множеством скульптур и рельефов. Даже глядя на детальный, кропотливо прорисованный эскиз (еле поворачивается язык называть это художественное произведение именно так просто) главного фасада, трудно себе представить, что в этом фантастическом сооружении должно было бы разместиться 5000 человек! Трудно поверить, что руководство БССР всерьез воспринимал этот сумасшедший замысел. В 1934 году все было всерьез - архитектор получил звание Заслуженного деятеля искусств БССР.

Театр оперы и балета в Минске. Интерьер главного вестибюля, 1934 год

В основу плана был положен колоссальный, схожий с римским, цирк с амфитеатром. На его сцене должны были происходить колоссальные мистерии с участием любой известной на то время техники. В эскизах 1934 были обозначены скульптуры, которые Лангбард планировал поставить в нишах второго и третьего ярусов фасада, а также перед входом.

Постепенно, пока дело дошло до реализации (с учетом тревожного международного положения), зрительный зал был уменьшена до 3 тысяч мест, а в 1937 году уже и до полутора тысяч. Соответственно менялись и пропорции: Опера уменьшалась, как снежный сугроб, таяла, таяла понемногу. Пропали из действительности скульптуры и барельефы, подземные обходы, огромные пропилеи перед лестничным маршем. Что ж, и сам Лангбард любил повторять: «Лучше не знать, как украсить здание, чем сделать в нем лишнее».

 Но главное композиционной решение осталось - три огромных барабана, поставленных один на один, которые сзади превращаются в прямоугольные крылья сценического объема и подсобных помещений, образуя подковообразный план. Ровный ритм пилястров создает впечатление незавершенности движения, которое стремится куда-то к небу.

Здание театра Оперы открыли в 1939 году. Уже через год ее труппа получила орден Ленина, и театр был назван Большим. Что касается самого здания, здесь не было никакой метафоры - он действительно стал крупнейшим в новом мире социализма. Однако уже в 1941 году зодчий-мечтатель с горечью говорил с трибуны съезда белорусских архитекторов: «Никто из вас не знает, что этот театр делался без меня. (...) Причем все сделано неграмотно, некрасиво, отвратительно (...) Этот театр я не делал! ... »

Театр оперы и балета в Минске. Интерьер фойе 2-го этажа

После войны сильно поврежденная многострадальная опера отстроилась заново. Правда, на этот раз была почти полностью изменена планировка – создали традиционную для театров ярусную систему – партер и три неглубокие ложи. Количество мест вновь уменьшилось, до 1200. Работы велись под руководством все того же Лангбарда. Послевоенная эйфория потребовала и простых человеческих радостей - богатых декораций и лепной отделки. Вестибюли, фойе и зрительный зал были украшены богатой пластикой под руководством Бембеля, а в фойе был поставлен памятник Сталину.  В 1948 году Опера вновь приняла благодарных слушателей.

С тех пор прошло много лет. В 1967 Опера была заново реконструирована, изменены конструкции крыш. Многоскатная кровля сильно изменила образ здания, упростив его. Впрочем, понемногу упрощались и интерьеры. Особенно это стало заметно после очередной реконструкции в 1978 году.

Сейчас на заново обновленном театре, нежного кремового цвета, возникли пятиметровые скульптуры бронзовых муз Геннадия Буралкина и Александра Финского, да Аполлона с нимфами, над созданием которых работал также и Михаил Шкробот. Получилось гламурно, не по-лангбардовски. Пожалуй, и это не последняя перестройка единственного дома (№ 1) на площади Парижской Коммуны. Хотим мы того или нет, эта копилка памяти с работами поколений художников и скульпторов, с потом балерин и тяжелым дыханием певцов останется символом Минска. Символом фантастических намерений и бесконечной незавершенности тайных желаний.

Фото: www.21.by, darriuss.livejournal.com

Вы можете подыскать квартиру для покупки недалеко от Театра оперы и балета на нашем сайте - квартиры по улице Богдановича, Янки Купалы или квартиры возле станции метро Немига.